Русская Испания


Экстрадиция из Испании в Россию

Отменить экстрадицию в Россию


Выдача преступников – это акт правовой помощи, осуществляемый в прямом соответствии с определёнными положениями специальных договоров и норм национального уголовного и уголовно-процессуального законодательства, заключающийся в передаче преступника другому государству для суда над ним или для приведения в исполнение вынесенного приговора.

Но данный акт международной правовой помощи не может быть, ни в коем случае, использован в целях сведения счётов со своими нежелательными и опасными политическими оппонентами, преследования предпринимателей, чью собственность чиновники отняли или хотят отнять и маскировать иные противоправные уголовные преследования.

Как верно отмечается, экстрадиция и выдача преступников не однозначные понятия, лицо заранее называют «преступником», хотя оно таким может и не является. В ряде случаев некоторым лицам, даже еще не предъявлено формальное обвинение.

На наш взгляд, следует проводить различие между выдачей осужденного для исполнения приговора и передачей осужденного лица в государство его гражданства для отбывания наказания. Необходимо четко видеть различие  между терминами «выдача» и «передача», поскольку, как совершенно справедливо учеными-правоведами замечено, «указанное различие носит не лексический, а юридический характер».

Необходимо обратить внимание и на круг субъектов данного правового института. Субъектами выдачи могут являться лишь лица, наделенные строго определенным уголовно-процессуальным статусом, а именно подозреваемые, обвиняемые либо осужденные за совершение преступлений, влекущих выдачу, поскольку принудительная выдача иных участников уголовного процесса (например, свидетелей), в международном праве не предусмотрена.

Таким образом, государство-исполнитель запроса о выдаче (запрашиваемая сторона) для осуществления процедуры выдачи лица должна располагать необходимыми официальными документами, неоспоримо подтверждающими уголовно-процессуальный статус выдаваемого.

Выдача лица, соответственно, возможна только после достоверного установления факта совершения данным лицом уголовного преступления, поскольку предполагает осуществление в дальнейшем привлечения выданного лица к уголовной ответственности (уголовного преследования) и исполнение в отношении него уголовного наказания.

Поэтому любые факты совершения правонарушений, предусмотренных административным законодательством, либо нарушений в сфере гражданского законодательства, не могут являться основанием для заявления какой-либо из договаривающихся сторон требования о выдаче виновного лица (правонарушителя либо ответчика).

В выдаче преступника может быть отказано, если уголовное преследование носит политический характер; преступление относится к военным и финансовым преступлениям; преследование осуществляется по дискриминационному признаку (расовому, религиозному, гражданства или по политическим убеждениям); истекли сроки давности; в целях соблюдения принципа «non bis in idem»; если выдаваемому лицу грозит наказание в виде смертной казни и др.

Российские судебные и правоохранительные органы насквозь поражены коррупцией, они максимально чутки и полностью подчинены к сигналам политической власти, неоднократно замечены в отстаивании своих внутренних и бизнес-интересов - все это не может не подрывать доверия к запросам об экстрадиции, исходящим от Генпрокуратуры РФ.

Между тем экстрадиция – это важнейший институт межгосударственного сотрудничества в правовой сфере, который в России зачастую используется в качестве одного из инструментов беззаконной расправы над невиновными людьми.

Даже при всей формальной правильности присылаемых из России запросов (что бывает крайне редко) нет абсолютно никаких гарантий, что, подписывая решение о выдаче разыскиваемого лица на родину, зарубежное государство прямо или косвенно не соучаствует отдаче невинного человека на заклание.

С очень высокой долей вероятности, экстрадированный в Россию не получит доступа к компетентному и независимому суду, а будет под видом судебной процедуры банально репрессирован. Исходя из этого, «простых» дел об экстрадиции в Россию попросту не существует: тяжкие обвинения в преступлениях против личности в действительности могут маскировать преследование предпринимателя, у которого с помощью недобросовестной и коррумпированной правоохранительной машины элементарно пытаются отобрать его хорошо налаженный бизнес.

Нередко случается, что под видом обвинений в экономических преступлениях российские власти зачастую пытаются свести счеты со своими политическими оппонентами.

Сейчас каждое должностное лицо западных государств, взаимодействующее с российской стороной по вопросам экстрадиции, должно отдавать себе полнейший отчет в том, как много зависит от его решения. Всякий раз на карту ставится не только жизнь конкретного человека, но и жизни, здоровье и благополучие его родных и близких.

Выданный в Россию человек неминуемо столкнется с полностью коррумпированной и негуманной системой, которая не будет считаться с закреплёнными за ним конституционными правами. Обвиняемый может погибнуть в российском СИЗО из-за неоказания ему срочной необходимой и минимальной медицинской помощи, как это было с юристом Сергеем Магнитским. Свидетеля могут забить до инвалидности следователи, если он не согласится давать нужные для дела показания - именно это произошло с испанским гражданином Антонио Вальдес-Гарсия, проходившим по «делу ЮКОСа».

По сфабрикованным обвинениям в России людей могут дважды осудить заодно и то же вмененное в вину деяние – примером здесь служит уголовное преследование Ходорковского-Лебедева. Генпрокуратура РФ может, по своему усмотрению, одним росчерком пера отменить вердикт, вынесенный судом присяжных, с целью дальнейшего уголовного преследования обвиняемого.
      
Мы - приверженцы той точки зрения, что экстрадиция должна приближать момент наступления справедливого судебного решения по существу дела, она ни в коем случае не может служить орудием, закрывающим для человека всякий доступ к правосудию.

Оправдательные же приговоры в российских судах составляют менее одного процента и воспринимаются самой судейской корпорацией едва ли не как чрезвычайное происшествие. Исходя из всего вышесказанного, мы выступаем за введение моратория на рассмотрение европейскими судами экстрадиционных запросов с российской стороны. Любой иной подход, по нашему мнению, неизбежно вовлекает органы западной юстиции в процессы, за конечную добросовестность которых нет абсолютно никакой возможности ручаться.

Российское правительство целенаправленно злоупотребляет механизмами международных договоров об экстрадиции и правовой помощи, системой Интерпола и других многосторонних конвенций по борьбе с международной преступностью для преследования заведомо невинных людей, своих политических оппонентов, либо тех, чью собственность чиновники отняли или хотят отнять, либо просто тех, с кем сводят свои личные счеты.

Российские власти, через политические, дипломатические механизмы и механизмы двустороннего и многостороннего сотрудничества, оказывают беспрецедентное давление на независимое правосудие демократических стран. Предпосылок для правового сотрудничества с Россией по правовым вопросам, если подобные злоупотребления будут и дальше продолжаться, больше нет и быть не может. Только отказ стран признавать судебную расправу в России истинным правосудием сможет так или иначе изменить сложившуюся на данный момент ситуацию.

Народы и правительства западных демократий должны осознавать, что и на них ляжет часть ответственности, если правовые механизмы их стран будут использованы правящей в России группой для сведения счетов с политическими оппонентами, просто с невинными людьми. В России никто не застрахован от судьбы Вальдеса-Гарсия, Магницкого, Ходорковского и многих других.

Жизненно необходимо чтобы все страны доброй воли выработали механизмы, как на межгосударственном, так и на национальном уровне, которые надежно предотвратили бы их национальные правовые системы и механизмы международного правового сотрудничества от злоупотреблений со стороны российских властей.

До выработки таких эффективных механизмов должен быть введен полный мораторий на все виды правового сотрудничества с Россией, включая исполнение запросов на экстрадицию, на оказание правовой помощи, на выполнение поручений в рамках системы Интерпол.

Предлагая эту крайнюю меру, мы искренне надеемся, что в скором времени правовой нигилизм, захлестнувший правоохранительную и судебную системы России, будет обуздан, и мы вернемся к полноформатному сотрудничеству с РФ по делам об экстрадиции.