Русская Испания


Экстрадиция из Испании


Экстрадиция (лат. extraditio) — выдача одним государством другому лица для привлечения к уголовной ответственности.

Экстрадиция - это выдача государством своего гражданина или иностранца, задержанного на его территории по запросу другой страны. Экстрадиция является правом государства, а не его обязанностью. Именно с этой особенностью связаны многочисленные случаи отказа в выдаче различными странами. Обязанностью экстрадиция становится только при наличии соответствующего договора между двумя странами.

При отсутствии такого договора выдача осуществляется на основе взаимности. Например, если Испания экстрадитирует своих граждан в Россию, то последняя не откажет в выдаче своих граждан в Испанию. И наоборот. Если Конституция РФ запрещает выдавать своих граждан другим странам, то и большинство стран отказывают в экстрадиции России на основе принципа взаимности.

В настоящее время Россия заключила договоры о выдаче со следующими странами:

Азербайджан, Албания, Болгария, Бразилия, Венгрия, Вьетнам, Греция, Индия, Испания, Ирак, Иран, Йемен, Кипр, Китай, КНДР, Корея, Куба, Кыргызстан, Латвия, Литва, Мали, Молдова, Монголия, Польша, Румыния, Тунис, Чехия, Словакия, Эстония, Сербия, Япония.

Депортация - это принудительная высылка иностранца из страны. В отличие от экстрадиции для депортации не нужен запрос со стороны другого государства, достаточно решения иммиграционных властей той страны, которая осуществляет депортацию.

Обычно депортируют тех иностранцев, которые нарушили иммиграционное законодательство страны пребывания или совершили на ее территории преступление. Однако в практике достаточно случаев депортации по политическим, религиозным, экономическим и другим мотивам.

Наличие у иностранца статуса резидента (ВНЖ или ПМЖ) не является препятствием для депортации, так как статус резидента, в отличие от статуса гражданина, является отзывным. Т.е. человека могут лишить ранее полученного ВНЖ или ПМЖ в любой момент по многочисленным основаниям, иногда даже без оных. Прецедентов достаточно, в том числе и в России.


Экстрадиция собственных граждан конституционно запрещена в большинстве стран мира.

Ведение дел, связанных с процессом пассивной экстрадиции, является, по нашему мнению, одним из самых сложных и ответственных моментов в профессиональной карьере адвоката. При ведении дел по пассивной экстрадиции, адвокату будет недостаточно, и это мы можем утверждать с полной ответственностью, безупречное знание уголовного делопроизводства в стране, где он осуществляет свою адвокатскую практику.

Адвокат,  берущийся за дела, связанные с экстрадицией, обязан досконально разбираться в области международного права, иметь более чем солидную практику в международной юрисдикции и юриспруденции, а так же, обладать необходимыми знаниями и более чем достаточным опытом в юридических формальностях и процессуальных тонкостях дел, связанных с пассивной экстрадицией.

Принимая к делопроизводству процесс по экстрадиции, адвокат, de facto, берёт на себя полнейшую юридическую ответственность за дальнейшее процессуальное развитие вверенного ему дела, и должен, вернее обязан, отдавать себе полный отчёт, что с момента подписания договора на представление юридических услуг с доверителем, от его знаний, профессионального опыта, добросовестности и профессиональной этики, напрямую зависит дальнейшая судьба его доверителя, которому в стране, ходатайствующей в его выдачи, может грозить длительное тюремное заключение, а в некоторых странах, вплоть до высшей меры наказания.

Испанский адвокат, осуществляющий защиту своего доверителя в процессах по пассивной экстрадиции, который является гражданином России, обязан не только на высшем уровне доминировать и применять в ходе вверенного ему дела весь свой опыт и знания, как в локальном, так и в международном праве, но ещё и быть должным образом проинформированным и подготовленным к многочисленным уловкам, применяемыми Прокуратурой и следственными органами РФ, с целью получить в свои "длинные лапы" обвиняемого любой ценой, порой полностью противоречащим общепризнанным международным процессуальным нормам.

Адвокаты нашей коллегии не раз сталкивались с запросами Прокуратуры РФ на выдачу подозреваемых в Россию, в которых, даже невооружённым глазом, просматривалась откровенная подтасовка фактов, открытое давление на свидетелей, абсолютная недоказанность самого факта преступления, подтасовка сроков давности в отношении данного преступления, необоснованная переквалификация статей обвинения, выделение дел в отдельное делопроизводство без соответствующих на то мотивов, встречались даже случаи противозаконной отмены вердикта суда присяжных. 

Проблематичность и непредсказуемость процессов, связанных с экстрадицией из Испании в Россию, заключается ещё и в том, что Национальная Судебная Палата (AUDIENCIA NACIONAL), рассматривающая дела по экстрадиции, (в отличии, например, от Американской или Английской Фемиды), изначально и напрочь отказывается "a priori" вдаваться в подоплёки и детали самого уголовного дела (что и не удивительно - Россию умом не понять, а аршином не измерить), которое ведётся на территории Российской Федерации.

То есть, испанская Фемида, в процессах экстрадиции предпочитает выступать исключительно в роли обозревателя в легитимности формулировки запроса на экстрадицию, его соответствию международным правовым нормам, соответствию в мерах наказания за аналогичные преступления в разных странах и соблюдению процессуальных норм, применимых к данным делам. Не более того.

Позиция, конечно же, очень удобная, но насколько она соответствует международным нормам, регулирующим данные процессы, остаётся, без сомнения, под большим вопросом.

Наглядный пример здесь: http://aleksmar6295.livejournal.com/4621.html

Процесс ареста, предварительного содержания под стражей и последующей выдачи иностранного гражданина по запросу правоохранительных органов другой страны - не просто длительная юридическая процедура, состоящая из множества процессуальных формальностей. Главное то, что предугадать заранее её исход зачастую весьма проблематично, особенно в тех случаях, когда для достижения поставленной цели со стороны, ходатайствующей в выдаче обвиняемого, в ход пускаются все имеющиеся у неё в наличии политические и дипломатические каналы.

Это особенно ярко выражается в запросах на экстрадицию со стороны Прокуратуры РФ, привыкшей откровенно давить на следственные и судебные органы у себя дома и предпринимающей попытки давления (конечно же, не такого наглого, как у себя дома, но всё же давления) на территории суверенного зарубежного государства.

Для того чтобы правоохранительные органы вернули из-за кордона свою жертву, то есть подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений на родине, существуют два пути. Во-первых, в большинстве случаев, для этого используется Интерпол. Прокуратура страны, требующей экстрадиции, должна направить в его штаб-квартиру запрос-ориентировку с разъяснением, в чем обвиняется человек и на каком конкретном основании.

Если Интерпол примет доводы ходатайствующей стороны и вынесет решение об объявлении данной персоны в международный розыск, то она может быть арестована на территории любого государства. По официальным данным, арестовывается примерно каждый пятый, разыскиваемый по каналам Интерпола преследуемый.

Однако это вовсе не конец истории, а зачастую лишь ее преамбула. Суд той страны, где был задержан разыскиваемый, должен принять решение о его выдаче. А этот процесс с непредсказуемым исходом, сопровождаемый гигантской бюрократической перепиской между странами, занимает обычно несколько месяцев. В Испании процесс пассивной экстрадиции практически не имеет временных рамок.

Если разыскиваемое лицо, задержанное в любой провинции Испании и представленное перед Судом Первой Инстанции, не согласится на добровольную экстрадицию, его судьбу будет решать Национальная Судебная Палата, расположенная в Мадриде.

Но даже это решение будет промежуточным – его можно будет обжаловать в верховных судебных инстанциях, вплоть до Конституционного Суда страны. По самым скромным прогнозам, этот процесс может занять от шести до десяти месяцев, а иногда он растягивается на многие годы.

А пока суд да дело, пока испанская сторона получит официальный запрос со всеми прилагающимися к нему материалами дела, которые должны быть переведены на испанский язык, пока начнётся процесс переговоров на дипломатическом уровне, вся эта процессуальная катавасия оборачивается длительным пребыванием человека в тюрьме до суда и без суда.

В любом случае, если вменяемое задержанному обвинение предусматривает лишение свободы сроком более чем на 4 года, у него отсутствуют более чем неопровержимые гарантии (недвижимость, семья, бизнес на территории Испании) того, что он не попытается скрыться от правосудия до вынесения окончательной резолюции в отношении его экстрадиции, человек будет содержаться в предварительном заключении.

Также, не стоит забывать и принять к сведению, что любой гражданин РФ, разыскиваемый Прокуратурой РФ на федеральном и Интерполом на международном уровне, имеющий достаточные экономические средства, обладающий недвижимость и бизнесом за рубежом, почему-то по укоренившемся понятиям на Западе, является если и не прямым "Босом Русской Мафии", то, как минимум, её активным членом.

То есть, у органов испанского правосудия, уже изначально, формируется в его отношении ярко выраженное негативное мнение, граничащее с предвзятостью и субъективизмом.

Адвокату, ведущему защиту своего доверителя в процессе экстрадиции из Испании в Россию, будет напрасно рассчитывать, что посредством первой же апелляции, поданной в Суд Национальной Палаты, вынесший своё решение о содержание под стражей разыскиваемого лица, мера пресечения будет изменена по первому ходатайству защиты.

На начальной стадии процесса экстрадиции совершенно напрасно искать снисхождение суда и уповать на то, что его подзащитный будет немедленно освобождён от содержания под стражей под подписку о не выезде или же под экономический залог, гарантирующий его присутствие на окончательном судебном разбирательстве в отношении его выдачи в страну, ходатайствующую в его экстрадиции.

Процедура экстрадиции часто начинается сразу по получении запроса и соответствующих документов, если запрашиваемая сторона признает представленные доказательства вины фигуранта достаточными. Если нет, может быть затребована дополнительная информация (количество таких запросов никак не регламентируется законом), и дело иногда затягивается на годы.

Репутация российского следствия известна: «доказательства» не всегда убеждают даже отечественные суды, а западные – тем более. Все это затрудняет экстрадицию в Россию. Особенно в тех случаях, когда в ходатайстве в выдаче разыскиваемого очевиден политический подтекст, как всегда, переквалифицированный следственными органами РФ, в уголовное дело.

Во всех цивилизованных странах мира прекрасно осведомлены о том, как в России осуществляется правосудие. Если речь идет о выдаче политически значимой фигуры, то тут уж об объективности говорить очень сложно. В российском законодательстве ведь нет определения «политическое преступление». Все дела об экстрадиции проходят по уголовным статьям. К тому же часто некорректно оформляются документы.

В тех случаях, когда требование о выдаче не содержит всех необходимых данных, запрашиваемое государство-участник может затребовать дополнительные сведения, для чего устанавливается срок до 40 дней. Этот срок может быть продлен ещё на дополнительные 40 дней, по ходатайству запрашивающего государства-участника (п. 1 ст. 59).

В то же время, когда запрашивающее государство-участник не представит в установленный срок истребованных дополнительных сведений, запрашиваемое государство-участник должно освободить лицо, взятое под стражу (п. 2 ст.59). Право требования дополнительной информации компетентным органом стороны, которой предъявлено требование о выдаче, считается общепризнанным в договорной практике западных государств.

По нашему мнению, и исходя из нашей обширнейшей судебной практики в ведении дел по процессам экстрадиции в Испании, именно на данном этапе рассматриваемого процесса, должны быть максимально активизированы все ресурсы, имеющиеся в наличии у стороны защиты (право на запрос дополнительных материалов дела, свидетельских показаний, постановлений суда и т.д.), то есть, иными словами, не позволить стороне, требующей выдачи субъекта, уложиться в пресловутые сроки, определённые процессуальным законодательством, для предоставления в руки испанской юстиции всех относящихся к данному процессу материалов дела.

Именно на соблюдение процессуальной стороны дела, как главной линии защиты на данной стадии процесса, должна однозначно делать упор и ставку защищающая сторона, для скорейшего освобождения своего подзащитного из-под стражи, а не распыляться на доказательства его невиновности, которые, ни в коем случае, и "a priori" не будут приняты во внимание судом испанской стороны.

Именно этот этап, когда документация дела, переведённая на испанский язык, как правило, поступает в руки испанского правосудия на самом исходе первого 40-ка дневного срока, и, в своём большинстве, предоставленные переводы не подлежат приобщению к делу в связи с неадекватным качеством их выполнения, защита имеет реальную возможность убедить суд, в том, что её подзащитный не имеет никакого отношения к бюрократической стороне процесса и, если предоставленный российской юстицией перевод, не может быть принят к рассмотрению дела ввиду, более чем основанного опасения, превратить судебное разбирательство в откровенный цирк и клоунаду, то, следовательно, обвиняемый должен быть незамедлительно выпущен на свободу из-под стражи, хотя бы под соответствующий экономический залог.

Адвокат, именно на данном этапе процесса, должен суметь убедить суд в том, что его подзащитный не должен, ни в коем случае, ожидать повторного перевода, находясь в предварительном тюремном заключение, даже, если в этом ходатайствует Прокуратура РФ, основываясь на п. 1 ст. 59, так как он, ни в коем случае, не является прямым ответственным и виновным в добросовестном и своевременном выполнение своих обязанностей со стороны российского правосудия.

В нашей судебной практике встречались такие вопиющие случаи откровенно непрофессионального перевода материалов дела, когда российский адвокат подзащитного и присяжные заседатели именовались в переводе не иначе как "протухшими" вместо "коррумпированных" ("Corrupto" в Google-переводчике имеет значение "протухший", когда оно применимо к овощам и фруктам, да и то с большой натяжкой), были случаи, когда более 50-60% переведённого текста не поддавались элементарному человеческому восприятию, не говоря уже о юридических терминах перевода.

Парадокс подобных юридических и процессуальных казусов и проволочек вполне понятен и объясним - сторона, подающая запрос в Интерпол, на розыск того или иного лица, скрывающегося от правосудия, не может даже предположительно предугадать в какой конкретно стране будет задержан объявленный в розыск, а, следовательно, не имеет возможности заранее перевести всю сопутствующую делу документацию, на язык государства, где будет задержан беглец и будет возбуждён процесс по его экстрадиции.  

Защита обязана довести должным образом до сведения суда, что, если российская сторона, не уложилась в отведённые ей законом 40 дней на квалифицированный перевод материалов дела, то вряд ли она уложится в предоставленное ей законом дополнительное время, вследствие чего, юридические понятия "презумпция невиновности" и "максимальный срок предварительного заключения", в правовом контексте процесса по экстрадиции, приобретают совсем иной оттенок и значение.

Освобождение из-под стражи подзащитного, пусть даже под подписку или под экономические гарантии, должно, несомненно, являться приоритетным направлением работы адвоката на данной стадии процесса.

Естественно, выход подзащитного на свободу до решающего заседания суда, на котором будет рассмотрено дело об экстрадиции и вынесено окончательное решение (хотя и подлежащее апелляции ещё в двух вышестоящих инстанциях), является промежуточной, а не конечной целью работы адвоката, но, согласитесь, появление подзащитного на суде, где будет решаться его дальнейшая судьба, свежевыбритым, в костюме с галстуком и без наручников, а не заросшего щетиной, в одежде, пропахшей тюремным бытом, в наручниках и в сопровождении конвоя, может определённо сказаться на первом впечатление суда относительно восприятия его персоны.

Также, очень важным будет являться сам факт законопослушности субъекта, который не попытался воспользоваться доверием суда, освободившего его до финального слушания дела, и не попытался скрыться от правосудия.

При экстрадиции практически никогда (хотя прямо это и не запрещено законодательством), испанские суды не делают того, что они сделали в "деле Гусинского" - они не меняют правовую квалификацию действий соответствующего лица, основываясь на тех фактах, которые стали им известны в ходе слушаний дела по экстрадиции.

Практически никогда, поскольку подобная переквалификация означает крайне низкое мнение суда о профессиональной состоятельности и/или добросовестности лиц, составивших запрос о выдаче. Соответственно - крайне низкое мнение о правоприменительной системе той страны, из которой поступил запрос на экстрадицию.

Это, кстати, четко осознавали действующие лица слушаний о выдаче Владимира Гусинского из Испании. Генеральный прокурор Испании Эдуардо Фунгариньо (Eduardo Fungarinho) - сторонник экстрадиции - прямо обвинил судей в неуважении (deslealtad) к России.

Ну откуда тут взяться уважению? И даже если доказательства, предоставленные российской стороной суд сочтёт убедительными, Западная Фемида не стремится выдавать запрашиваемых Россией. Потому что считает отбывание срока наказания в российских тюрьмах откровенной пыткой для осуждённого. И считает, следует признать, вполне справедливо.

Отказ испанского суда выдать Владимира Гусинского по запросу Российской Генеральной Прокуратуры говорит о том, что Россия далеко продвинулась в деле отгораживания от остального мира. При чтении вердикта иногда, кажется, что испанский суд просто откровенно смеется над некомпетентностью авторов прокурорского запроса. Чего только стоит пассаж из решения, относящийся к обвинению Гусинского в мошенничестве, якобы совершенном путем завышения оценочной стоимости акций компаний, которые передавались Газпрому в обеспечение кредита.

В оправдание Генпрокуратуры следует сказать, что она не часто сталкивается с проявлениями здравого смысла в решениях российских судов общей юрисдикции и, видимо, никак не ожидала столкнуться с обычной человеческой логикой в испанском суде. То есть испанский суд, во-первых, решил, что запрос составлен неправильно с юридической точки зрения, а также может мотивироваться завуалированными политическими соображениями.

Но, к нашему великому сожалению, подобным надлежащим образом испанская Фемида ведёт себя исключительно в "громких делах", связанными с нашумевшими во всём мире политическими и экономическими процессами, а вот на уровне процессов по экстрадиции, связанными с обыкновенным уголовным преследованием, так выражаясь, на среднем и низшем уровне, её объективность, профессионализм и желание докопаться до истины, конечно же откровенно буксует.

Конечно же сам вопрос, подлежит или нет экстрадиции гражданин России на Родину или нет, в каждой стране решается по-разному и зависит от многих факторов. Основополагающими факторами при принятии судом решения, выдавать гражданина России или нет, является политическая обстановка и взаимность в отношениях между силовыми группами (структурами) этих стран, то есть по принципу "ты мне, я тебе”.

Процесс экстрадиции субъекта из Испании в Россию, происходящий на фоне благоприятных для выдачи отношений между обеими странами, практически изначально предрешает вопрос об экстрадиции. Власти двух стран, чьи взаимные отношения в вопросах экстрадиции на сегодняшний день, являются более чем "тёплыми и дружескими", из-за какого-то средненького гражданина ссориться не станут. 

Только выбор действительно квалифицированного, добросовестного и имеющего обширную практику в ведении процессов по экстрадиции адвоката, сможет должным образом изменить такое изначально неравное распределение сил и помочь Вам избежать экстрадиции.


Всю интересующую Вас информацию по процессам экстрадиции из Испании в Россию, Вы сможете найти на сайте Экстрадиция из Испании:

http://stopextradition.com/